« Дай мне, Боже, трудную жизнь,
но лёгкую старость»
Сибирячка
Передо
мной сидела не фронтовичка, прошедшая всю войну, имеющая десятки орденов и
медалей за боевые заслуги, а старый больной человек, не живущий, а доживающий
свой век.
Кто-то из великих сказал удивительную по своей
глубине фразу: “Дай мне, Боже, трудную жизнь, но легкую старость“. Как же
понимаешь это, глядя на постаревшего седого ветерана. Навещает ее крестница
(уже сама в годах), ласково называя мамой, заботится сын, живущий отдельно, изредка
наведываются соседи, члены ОУК “Северный“, приходит соцработник из торцентра.
Но
старая женщина живет одна, и в трудную минуту кружку воды подать ей некому.
Хотя и считается, что все мы умираем в одиночестве, но, согласитесь, не такой
беспомощной должна быть старость!
Мария
Антоновна, несмотря на возраст, оказалась великолепной рассказчицей, хотя и
уставала часто в процессе разговора. Вот из сундука и шкафов появляются альбомы
с фотографиями, военные письма, давно пылившаяся на вешалке старенькая жилетка
с орденами и медалями. И течет неспешный рассказ о житье-бытье, как горная
река, то вихрем мчась по волнам памяти, то затихая от нахлынувших воспоминаний,
чтобы окропить их скупыми слезами…
Оказалось,
что Мария – исконная сибирячка. Родилась в селе Соловьевка Тюхтецкого района
Красноярского края в далеком 1919 году. “Морозы там такие,- вспоминает она,-
что в 60-градусную стужу птицы замерзают на лету!“.
На
белый свет появилась Машутка в страшную годину. Ее отец-красноармеец пришел
домой в баньке попариться, бельишко сменить, беременную женушку проведать. Да
только налетели из леса белогвардейцы, схватили еще горячего после бани батьку,
привязали к лошадям и пустились вскачь…
Видя такую страшную смерть, мама от невыносимого горя и ужаса родила
дочь прямо на дороге…
Если
вообще возможно привыкнуть к горестям и бедам, то можно сказать, что жители
страны Советов в те годы к ним не то чтобы привыкли, но приняли и смирились что
ли.
Жили
дальше, как жилось. Маша росла, училась, а к тому времени, когда началась
война, уже работала телеграфисткой в деревне.
Фронтовые пути-дороги
В
1942 году ее направили в Красноярск учиться на радистку, а в 43-м – на фронт.
Служила связисткой в минометном дивизионе Второго Украинского фронта. Правда,
поначалу попала в штаб на передвижную радиостанцию. Но от постоянного шума и
вибрации уже на вторые сутки 22-летнюю сибирячку начало так укачивать, что она
написала рапорт с просьбой перевести ее в другое место, и девушку отправили к
минометчикам. Тогда как раз в этом
дивизионе во время боя была разбита взрывом рация и убиты два радиста.
С
тех пор до конца войны так и служила Мария бок о бок с минометчиками. В ту пору
она была “кровь с молоком“, но все равно таскать на себе 32-килограммовую рацию
было нелегко. Когда начинался бой, командир забирал радистку к себе на
наблюдательный пункт, и она передавала по связи, какое расстояние до линии
фронта, сколько боеголовок у врага, какого калибра орудия и т.д.
Гордая
и строгая сибирячка сразу заслужила уважение бойцов. Они ласково называли ее
Машенькой, старались во всем помочь, поддержать, защитить. Поначалу в
помощницах у нее была девушка Таня. Но ей справляться с обязанностями, особенно
таскать тяжести, было трудно. Поэтому Мария
попросила себе в напарники мужчину. Направили к ней украинца Леонида. И
не думала тогда, что именно он после войны станет ее мужем…
Всякое
бывало. Рацию таскала на себе и по грязи, и по бездорожью, и по сугробам.
Передавала позывные, говорила: “Я – семнадцать-семнадцать“. Кухня приезжала не
всегда. Размеры формы не совпадали-ушивала. Не подвозили в срок сапоги- так в
валенках в весеннюю распутницу и ходили. Спать ложилась – валенки
выкручивали-выжимали, как полотенце, а с них вода ручьем. Правда, потом один из
бойцов лично сшил ей из огромных мужских хромовых сапог миниатюрные, в аккурат
по ножке!
Бывало,
пошлют ночью за снарядами и продовольствием свободных от постов и дежурств на
радиостанции по колено в грязи и воде к машинам, застрявшим за несколько
километров от расположения части. Тащит радистка, прижав к животу снаряд этот,
плачет, а тащит. Ведь сама же принимала призыв: “Сокол”, “Сокол”! Подбросьте
“огурчиков”! Кончились “огурчики” (т.е. снаряды)”.
Бегала
с бойцами в атаку под огнем противника. А за спиной – радиостанция в железной
упаковке и винтовка: у сменщика – вторая упаковка с батареями для питания
рации, винтовка и гранаты.
Самое
тяжелое на войне – быт. В Молдавии жара была невыносима, и никуда от нее не
денешься. Раненых забирали в госпиталь, убитых – не успевали. Такой ужасный
запах стоял!
….Мария
Антоновна участвовала в десятках стратегических фронтовых операций, в том числе
и в Корсунь-Шевченковской, освобождала Украину, Молдавию, Румынию, Венгрию,
Австралию, Чехословакию, штурмовала Вену и Будапешт.
-
Я прошла войну, - говорит она, - и не закурила, не стала пить, не ругалась
матом, не сощла с ума. Почему одни могли так, другие нет, этого я не знаю. Одну
из моих дорогих наград, медаль “За отвагу“, получила за бесперебойное
обеспечение связи.
Хотя
все награды вручали мне уже после войны. Наверное, долго искали. Ведь после
Победы и демобилизации я вернулась в Сибирь. А там голод, холод, в доме семеро
по лавкам, и приткнуться некуда.
С тех пор так и живу на Донбассе. Он для меня
стал родным, настоящей второй родиной. Мне уже мало что нужно. Разве только
доброе ласковое слово и немножко человеческого тепла. И на том спасибо!
Елена Жилич
Фото автора и из
архива М. Горобцовой
Комментариев нет:
Отправить комментарий